Запретный благовест...
Эпоха Николая Первого (1825 - 1955) была для старообрядцев тяжелейшим испытанием. Император настолько отождествлял государство с православной церковью, что любое религиозное инакомыслие воспринимал как политический вызов власти. Особенно это касалось староверов. Дело в том, что древлеправославная церковь не рассматривалась в те времена, как отдельное христианское исповедание, навроде католичества или лютеранства, а считалось не иначе, как отступничеством от православной веры. Отсюда и отношение к «раскольникам» как к нарушителям общественного порядка. Придирки и унижения, смехотворные запреты и ограничения стали неотъемлемой частью жизни ревнителей старой веры. И всё потому, что Николай Первый был убеждён: человек, считающий себя русским, должен быть только православным. Любой другой вариант - посягательство на основы государства российского. Уступки «раскольникам» недопустимы, так как это верный путь к разрушению духовных и нравственных скреп народа.
Более того, императору казалось, что потакание религиозным «диссидентам» может привести, в конечном счёте, к развалу государства. Поэтому он выбрал путь «закручивания гаек». Старообрядцам запрещено было принимать беглых православных священников, звонить в колокола, выставлять наружные кресты, заключать браки и т.п. Апофеозом николаевских гонений стало закрытие молитвенных домов...
Кстати, в этот же период православная церковь начала исподволь рекламировать себя среди прибалтийских лютеран. Многие, не шибко религиозные эстонцы и латыши, на это купились. До 10 процентов населения Лифляндской губернии перейдёт в «царскую веру». Со старообрядцами этот трюк не прошёл. Для них «никонианская» церковь была не соблазнительным любовником, который красиво ухаживает и много чего обещает, а бывшим мужем - ревнивым, жестоким и мстительным.
Самим фактом существования староверы дискредитировали государственную церковь, не способную обуздать отступников ни «кнутом» ни «пряником»...
По иронии судьбы, укреплявший вертикаль власти Николай Первый, в конце-концов вынужден был признать, что его политика потерпела фиаско. Случилось это в 1855 году, в разгар Крымской войны. Унизительное поражение России подтолкнуло наследника престола Александра Второго к серьёзным преобразованиям, включавшим в себя и более терпимое отношение к ревнителям старой веры...
Из трёх категорий староверов (самые вредные, вредные и менее вредные) красногорские федосеевцы относились к первой категории, поскольку не признавали молитв за царя...
Из трёх категорий староверов (самые вредные, вредные и менее вредные) красногорские федосеевцы относились к первой категории, поскольку не признавали молитв за царя...
«Его Высокоблагородию Дерптскому Капитан исправнику и кавалеру Александру Ивановичу Вильбоа 2 октября 1933 года.
Дошло до моего сведения, что Дерптского уезда Носовского прихода в деревне Красные Горы, в тамошней раскольничьей моленной, производится к службам благовест в колокол. О сём почтеннейше сообщаю Вашему Высокоблагородию и покорнейше прошу по надлежащему обнаружению сего противозаконного поступка, равно и прикосновенных к тому лиц, о последующей за тем Вашей по сему предмету распорядительности, не оставить меня в скорейшем времени уведомить».
Из Псковской духовной консистории в Лифляндское Губернское правление.
«Псковская духовная консистория слушала рапорт Дерптского депутата, священника Василия Филиппова, в коем сказано, что от 14 числа истёкшего октября месяца было представлено им Его Высокопреосвященству донесение о чинимом раскольниками благовесте к службам в часовне их, находящейся в Носовском приходе, в деревне Красные Горы. А равно по изъятии Земской полицией оттуда самого колокола и учинении допроса в Дерптском земском суде прикосновенных к сему лиц, допрошенных было двое, оба раскольники: Прокопий Митрофанов и Андрей Тарасов. Первый - красногорской раскольнической часовни староста, последний - его помощник. Первый, сходно с наставником, сознался в чинимом благовесте, но, якобы, это было сделано детьми, а последний, при очной ставке с первым, упорно запирался в слушании благовеста, однако же оба в одно слово сознались, что колокол сей находится в часовне уже более 10 лет, то есть прежде ещё отобрания из оной других трёх колоколов, по предписанию Генерал-губернатора, в 1824 году. Суд, по выслушивании показаний, отпустил допрошенных по домам, как и всех прочих, и объявил, что
1. В уездных раскольничьих часовнях колоколов больше не должно находиться, но вместо них употреблять будильники и подвешенные доски.
2. Что колокол останется в суде до решения высшего начальства.
Сверх сего, предварительно Земской суд намеревался распорядиться таким образом:
А. В доски у часовен бить к службе запретить.
Б. Наставника и нынешнего сотского от дел немедля отставить за чинимый непозволительный благовест.
В.О колоколе представить Господину Губернатору мнение, дабы обратить его в собственность православной церкви, яко по запрещении от правительства раскольниками употреблённый.
В нынешнее присутствие таковых распоряжений Филиппов не знает, почему не сообщено, кроме требования перевести на русский язык отобранные по сему делу допросы поименованных в рапорте. Свидетелей суд не счел нужным требовать к допросам, почитая достаточным признания наставника и старосты в чинимом благовесте.
Определили: Сообщить в Лифляндское судебное правление, дабы оное благоволило предписать Дерптскому Земскому суду пригласить духовного депутата к рассмотрению как сего дела, так и подобных оному
Ноября 24 дня 1833 года».
«Указ Его императорского величества Самодержца Всероссийского из Лифляндского Губернского Правления в Дерптский Орднунгсгерихт.
Псковская Духовная Консистория сообщила от 31 минувшего октября и от 9-го ноября по делу о чинимом раскольниками благовесте к службам в часовне их, находящейся в деревне Красные Горы. Почему в Губернском Правлении приказали:
1. Предписать кому следует о воспрещении на будущее время жительствующим в Красных Горах раскольникам производить благовест, а находящийся в красногорской раскольнической часовне колокол передать носовскому приходу в пользу тамошней Покровской церкви.
2. Предписать Дерптскому Земскому Суду пригласить духовного депутата к рассмотрению как сего дела, так и подобных оному».
«Псковская Духовная консистория слушали рапорт к его Высокопреосвященству Мефодию, Архиепископу Псковскому и Лифляндскому, сего октября 18 дня города Дерпта благочинного священника Василия Филипова, в коем он прописал, что сентября 29 дня уведомился он стороною, что в Носовском приходе, в деревне Красные Горы, в тамошней раскольнической часовне к службам производится благовест в колокол. 2 октября он, Филиппов, Дерптскому Капитан-исправнику и кавалеру Вильбоа о сем по секрету сообщил, с просьбой без отлагательства времени открыть чрез кого следует таковое злоупотребление и о последующем за тем его, Филиппова, уведомить.
Посему Дерптский Земской Суд 9 числа октября призвал Филиппова чрез повестку в Присутствие и объявил ему, что на основании отношении его от 2-го числа, Господин Капитан - исправник немедля по секрету предложил Господину береговому смотрителю Титу и крестьянскому сотнику Томону точнейше исследовать о производимом благовесте в Красногорской раскольнической часовне. Господин Томан, действительно, нашёл самый медный колокол в часовне на полу лежащий с двумя верёвками, один конец привязан к ушку, а другой к железному языку. Оный колокол, равно как раскольнического наставника и сотского той деревни представили в суд.
На допросе сотский (крестьянин, назначающийся в помощь сельской полиции, прим. автора) Козьма Никитин показал, что он звону никогда не слышал, а раскольнический наставник Дмитрий Абрамович Павлов показал, что он третий год находится в красногорской часовне, но оный колокол до него ещё там находился, и что звон хотя и был в некоторые праздничные дни производим в дверях часовни, но будто бы без его приказания, а общественными людьми.
На допросе сотский (крестьянин, назначающийся в помощь сельской полиции, прим. автора) Козьма Никитин показал, что он звону никогда не слышал, а раскольнический наставник Дмитрий Абрамович Павлов показал, что он третий год находится в красногорской часовне, но оный колокол до него ещё там находился, и что звон хотя и был в некоторые праздничные дни производим в дверях часовни, но будто бы без его приказания, а общественными людьми.
По сему делу Консистория определила:
Сообщить в Лифляндское Губернское правление об том, дабы оное благоволило предписать кому следует о воспрещении на будущее время жителям деревни Красные Горы, входящим в раскольническую секту, производить благовест, а находящийся в красногорской раскольнической часовне колокол передать Носовскому священнику под расписку в пользу Носовской церкви и о распоряжении по сему уведомить Консисторию.
Октября 31 дня 1833 года».
«1833 года декабря 24 дня взятый колокол из раскольнической моленной деревни Красные Горы весом 37 фунтов мною в Носовскую Покровскую церковь получен. В том и подписуюсь, Дерптского уезда Носовской Покровской церкви священник Алексей Орлов».
«1833 года декабря 24 дня взятый колокол из раскольнической моленной деревни Красные Горы весом 37 фунтов мною в Носовскую Покровскую церковь получен. В том и подписуюсь, Дерптского уезда Носовской Покровской церкви священник Алексей Орлов».
От автора:
1. Информация к дерптскому священнику Филиппову поступила «тайно» и «стороною». Проще говоря, кто-то донёс ему о творящемся в Красных горах «беспределе». По всей видимости тот, кто был к ближе всего к «гнезду раскольников». Православный священник из деревни Нина (Нос) проживал всего в 4-х километрах от Калласте и тамошние «сектанты» были для него, как бельмо на глазу. Вполне возможно, что именно он и «накатал маляву».
2. Почему именно колокол? Возможно, он рассматривался властями как средство наглядной (аудиовизуальной) агитации, чем привлекал к «раскольничьим» службам чрезмерное внимание. Или же церковный набат считался настолько сакральным символом, что старообрядцам не пристало пятнать его чистоту своими неправедными ритуалами. Заместо колокола, красногорцам предложили бить в... доски, да и то лишь внутри молельного дома и при закрытых дверях.
3. В Псковской консистории не случайно упоминают о необходимости перевести судебные материалы на русский язык. В тогдашнем лифляндском делопроизводстве повсеместно господствовал немецкий язык. До эпохи «русификации» оставалось ещё полвека.
4. Все подозреваемые, по понятным причинам, отрицали свою причастность к «колокольному делу». Деревенский староста свалил всё на неразумных детишек. Его помощник заявил, что вообще не слышал колокольного звона.
Наставник нехотя признал, что благовест был, но звонил не он, а некие «представители общественности».
Сотский, призванный блюсти порядок и законопослушание, также пожал плечами: мол, ничего не слышал.
Но отвертеться не получилось. Сотского сняли с должности, колокол отвезли в Нина, а наставника - Дмитрия Абрамовича Павлова посадили в тюрьму. После чего опечаленные красногорцы обратились к властям со слёзным посланием, о котором я уже писал ранее...
5. У меня сложилось впечатление, что местные чиновники - лютеране без большого энтузиазма проводили в жизнь политику имперской администрации. Вряд ли им было жалко старообрядцев. Просто немцы искренне не понимали: почему колокольный звон и двоеперстие в исполнении «раскольников» рассматриваются властью чуть ли не как государственное преступление? Ведь им, лютеранам, никто не запрещает звонить в колокола и креститься, хоть пятернёй...
Такая вот история...
На главную Немного истории (продолжение)
5. У меня сложилось впечатление, что местные чиновники - лютеране без большого энтузиазма проводили в жизнь политику имперской администрации. Вряд ли им было жалко старообрядцев. Просто немцы искренне не понимали: почему колокольный звон и двоеперстие в исполнении «раскольников» рассматриваются властью чуть ли не как государственное преступление? Ведь им, лютеранам, никто не запрещает звонить в колокола и креститься, хоть пятернёй...
Такая вот история...
Из серии «Дела старообрядческие»
«Дурное» влияние
5 октября 1852 года
В Дерптский Орднунгсгерихт (уездный суд в остзейских губерниях, прим. автора) от Носовской Покровской церкви священника Верхоустинского прошение:
«Житель деревни Красные Горы Федор Кузьмич Козлов, пренебрегая моими увещеваниями, уклоняется от исповеди и Святого причастия, а потому покорнейше прошу Дерптский Орднунгсгерихт оказать мне содействие в побуждении Федора Козлова к непременному исполнению необходимого христианского долга покаяния и Святого причастия в Носовской церкви.
30 октября 1852 года
«Так как красногорский обыватель Фёдор Кузьмич Козлов, уклонявшийся от исповеди и Святого причастия, ныне, кажется, чистосердечно обещает, за личным ручательством от отца своего Кузьмы Иванова и матери Раисы Семеновой, непременно исполнить христианский долг исповеди и Святого причастия в имеющий наступить Рождественский пост, а именно 6-го декабря, то я соглашаюсь подождать исполнения обещания Федора Козлова до означенного времени».
21 декабря 1852 года
«Сим всепокорнейше прошу Дерптский Орднунгсгерихт принять более строгие меры к приведению в послушание Святой церкви обывателя деревни Красные Горы Фёдора Кузьмича Козлова, который, как известно оному Суду, вовсе не повинуется воле высшего начальства, не покоряется Святой церкви и не только не слушает моих духовных убеждений, но ещё публично на красногорской улице всячески ругал и бесчестил меня, даже грозил мне побоями, от которых едва сохранил меня тамошний сотник и сторонние люди».
3 января 1853 года
«В дополнение к сообщению моему в Дерптский Орднунгсгерихт от 21 декабря минувшего года о буйственных поступках мещанина Фёдора Кузьмича Козлова, имею честь присовокупить, что Фёдор Козлов, высланный ко мне 24 декабря из мызы Кокора, вместо раскаяния в прежних своих худых поступках, наделал мне множество новых оскорблений. И что всего обиднее для меня, назвал меня, не знаю почему, содержателем винной конторы. Это слышали родная мать Козлова - Раиса Семеновна и красногорский десятник Буленин. Как ни тяжка для меня сия обида, но по долгу христианскому я от всей души желаю простить оную Фёдору Козлову и больше не помнить причинённых мне от него оскорблений, если только мещанин Козлов чистосердечно раскается и даст пред Судом непременное обещание 6 января в Носовской церкви сходить на исповедь и причаститься Святых тайн. В том покорнейше прошу Дерптский Императорский Орднунгсгерихт принять, с одной стороны, моё прощение, а с другой - чистосердечное раскаяние Фёдора Козлова, как отец и мать его меня в том уверили, и благословить прекратить дальнейший ход дела о Козлове».
4 марта 1853 года
«Сим, с приложением церковной печати, свидетельствуем:
1. Младенец, прижитый беззаконно мещанином Фёдором Козловым с раскольницею Авдотьей Михайловной, 4 дня сего марта месяца окрещён в православие и наречён Савелием.
2. Фёдор Козлов, по прошествии Великого Поста, обещает непременно повенчаться с помянутой Авдотьей Михайловной.
Носовской Покровской церкви священиик Верхоустинский».
15 мая 1853 года
От православного священника селения Черный в Дерптский Орднунгсгерихт.
«Указом от 4 апреля сего года за № 2141 Рижская духовная Консистория предписала мне утвердить в правилах православной веры мещанина Фёдора Козлова, православного, но совращённого от Православия, и объявить ему, что он с сожительницей своей Авдотьей Михайловной, раскольницею, должен повенчаться в церкви православной. Так как Фёдор Козлов не состоит в округе прихода Черного и от Дерптского Отца Благочинного профессора Алексеева я узнал, что Козлов имеет жительство в деревне Красные Горы, а значит состоит под ведением мызы Кокора, то прошу покорнейше Дерптский Орднунгсгерихт предписать Управлению мызы Кокора, чтобы оно выслало ко мне в селение Черный к 25 мая 1953 года мещанина Фёдора Козлова с сожительницею его Авдотьей Михайловной для предложения им, в исполнение указа Рижской духовной Консистории, надлежащего увещевания».
25 мая 1853 года
От Черносельского православного священника в Управление мызы Кокора:
От Черносельского православного священника в Управление мызы Кокора:
«Сим извещаю Управление мызы Кокора, что Дерптский мещанин Фёдор Козлов, православный, с сожительницей его Авдотьей Михайловной - раскольницею, 25 числа мая сего 1853 года явились ко мне на увещевание.
Черносельский православный священник Алексей Лекарев».
От автора:
От автора:
Одно дело, когда староверы упорствовали в нежелании переходить в православие. С этим ещё как-то можно было смириться. Совсем другое, когда вчерашний православный подавался в раскольники. Этого государство допустить никак не могло. Подобные «проколы» воспринимались официальной церковью как «потеря лица». За «заблудшую» душу тут же начиналась борьба.
В ход шли увещевания и угрозы, призывы к родителям нерадивого прихожанина и апелляции к гражданским властям, лишь бы вернуть «оступившегося» в лоно «истинной» церкви...
Молодой парень из деревни Нина Федор Кузьмич Козлов, будучи православного вероисповедания, выбрал себе в спутницы жизни уроженку Красных Гор - старообрядку Авдотью Михайловну. Страшного в этом ничего не было, при условии, что молодожёны будут соблюдать православные обычаи. И для начала обвенчаются в церкви. Судя по всему, общение с односельчанами супруги оказало на Козлова «дурное» влияние. Он поселился в Красных Горах и наотрез отказался исповедоваться и причащаться у нинаского священника. Более того, всячески последнего оскорблял и даже грозился побить. Долготерпению православного пастыря можно позавидовать. Он не раз и не два смирял гнев на милость, поверив обещаниям родителей Козлова повлиять на сына. По крайней мере, внука удалось «отстоять». Младенец был крещён в нинаской церкви и наречён Савелием. По неясной причине Рижская духовная консистория передала дело Фёдора Кузмича в ведение главы Муственского прихода. Может, у строптивого «отступника» были с наставником Покровской церкви личные счёты, и начальство решило перенести решение проблемы на «нейтральную» территорию? Кто знает. 25 мая 1853 года Фёдор Козлов со своей сожительницей явились в посад Чёрный к отцу Алексею на сеанс «увещевания». Что было далее, мне неведомо. Рискну предположить, что на сей раз Православной церкви всё же удалось вернуть «заблудшую овцу» обратно в своё стадо...
Такая вот история...
Такая вот история...
На главную Немного истории (продолжение)
